В современном высшем образовании обнаружили средневековые особенности

11 апреля 2008 года

Выступление г-на Фурсенко первоначально не планировалось программой семинара, поскольку организаторы не были уверены, что он сможет в нем участвовать. А ведь как раз он сейчас в этой сфере является главным ньюсмейкером: на этой неделе глава Минобраза РФ сообщил, что Московский и Санкт-Петербургский университеты получат право выдавать дипломы собственного образца и формировать собственные образовательные программы, и дал понять, что это будущее еще для некоторых университетов - и, конечно, всем хочется знать, для каких именно.

Андрей Фурсенко все-таки прилетел, а точнее, залетел, учитывая, что его пребывание в Казани продолжалось считаные часы, но, дабы не залететь окончательно, воздержался от раздачи авансов. Позже на вопрос "ВК", не обещал ли министр, что Казанский университет со временем может получить те же права, что МГУ и СПбГУ, ректор КГУ Мякзюм Салахов ответил: "Не обещал в ходе этого посещения". В эту формулировку, как мне показалось, был тщательно имплантирован намек, что это посещение Андрея Фурсенко - на самом деле далеко не единственная возможность получить от него то или иное обещание...

- Не случайно, что наша встреча проходит в Казани - университетском центре, который имеет большое интеллектуальное прошлое.

Эта формулировка из речи Явуза Милдона, несомненно, была продиктована лучшими чувствами к Казани, ведь речь была приветственная. Хотя хозяевам, без сомнения, приятнее было бы услышать о своем большом интеллектуальном настоящем и будущем... Но как раз об этом гость выразился более сдержанно: напомнил о "болонском процессе", который должен к 2010 году создать единую в образовательном смысле Европу и в котором "университетский мир Казани активно участвует".

Мякзюм Салахов сосредоточился на идее, что главные проблемы высшего образования обусловлены глобально: "Увеличивающийся разрыв между качеством образования и современными требованиями, предъявляемыми к персоналу, - проблема не только нашей страны, но и всего мира". При этом г-н Салахов напомнил обстоятельство, глобальное по размеру, но сугубо местное по происхождению: количество студентов на тысячу населения в России больше, чем в среднем в мире, а в Татарстане еще больше, чем в России, но воздержался от оценки этого факта.

С точки зрения профессионала, озабоченного качеством выпускаемого университетами "продукта", этот факт сложно оценить иначе чем отрицательно (в конце концов, университеты существуют не ради ликвидации повальной неграмотности, да и та вроде бы уже лет семьдесят как завершена). Но и оценить его отрицательно, будучи непосредственным участником этого процесса, тоже ведь нельзя: учебные места - это штаты и деньги. Но когда про современное состояние дел сказать плохо нельзя, а надо, тогда на помощь в качестве особого эзопова языка профессионалов приходит история.

В данном случае подходящий исторический пример нашелся лишь в средневековье (правда, в устройстве и способе функционирования университетов средневековье продолжалось практически до конца XVIII века). Профессор кафедры истории России МГУ Андрей Андреев в своем докладе напомнил, что главным источником популярности высшего образования среди молодых людей в Европе был университетский иммунитет: на его территорию не распространялась юрисдикция городских властей. В сущности, нынешняя невиданная тяга молодежи в вуз - в значительной степени явление того же порядка. Триста лет назад студент Дерптского университета, почуяв неприятности с органами охраны порядка, прятался в стенах alma mater, теперь молодой человек, почуяв приближение призывного возраста, стремится стать студентом КГУ...

Преподаватели тоже имели в образовательном процессе особый, специфический интерес. Андреев привел пример одного профессора, которого называли "отцом университета" в Гиссене: он пристроил в этот университет профессорами два десятка своих ближних и дальних отпрысков. Это был не единственный случай, просто сохранился в истории как рекорд. Но кто возьмет на себя смелость сказать, что современные российские профессора не в состоянии его побить?

- Студенты поступают не для учебы, профессора относятся к своей деятельности как к источнику зарабатывания денег, а не производству знаний, - итожил докладчик печальное состояние университетских дел (в XVIII, разумеется, веке). - И государство перестает доверять университетам.

В результате университетские экзамены перестали быть допуском к госдолжностям - был введен специальный госэкзамен. Университетский мир Европы дрогнул, переосмыслил ценности - и началось создание системы высшего образования нового типа... Но в России медленно запрягают.

- "Отберите у русских университетов чины, и в них не останется студентов", - привел г-н Андреев фразу, имевшую хождение уже в середине XIX века. - Не буду комментировать эту жесткую оценку, но... Шли не за знаниями, а за чинами, причем предпочитали юрфак (в том числе и казанский студент Владимир Ульянов), потому что это был факультет, на котором меньше всего надо было учиться.

И это замечание тоже трудно было считать имеющим отношение лишь к истории.

- Спасибо за доклад, он ценен историчностью... да по некоторым моментам актуален и сегодня, - подхватил Фарид Мухаметшин. - Судя по улыбкам в зале, по некоторым моментам наша профессура даже ностальгирует... Мне так показалось.

- Неправда, что средневековые университеты производили знания, - заметил членкор Российской академии наук Павел Уваров. - Нет, они сохраняли знания и бдительно следили, чтобы ничего особенно новаторского в старую науку не проникло. Иногда, правда, не справлялись - тогда происходило движение вперед. Если справлялись, то все, считалось, в науке успешно. Сейчас отчасти все так же успешно... Говорим о восемнадцатом веке, а все то же самое, что сегодня, даже смешно. История - ресурс такой же, как нефть и газ, и тот, кто черпает из него, имеет очень много...

При условии, хотелось добавить, глубокой переработки этого сырья.

Марина ЮДКЕВИЧ, "Вечерняя Казань"